История жизни Св. Нерсеса, Католикоса армянского и светозарного философа, начиная с его предков

Армянские жития и мученичества V-XVII вв. под ред. С. Аревшатян; перевод К. Тер-Давтян

1. Нам достодолжно с благодарственным славословием вечно помнить и сознавать неиссякающий дар Божьей милости, постоянно ниспосылаемой святой церкви на пользу людям по щедрому попечительству Божьему. Ибо, как мне кажется, те, кто с благодарностью принимают дары от царей, бывают более любимы для них, чем те, кто оказывается неблагодарным и непризнательным за их милости. Кроме того, они достойно караются ими. Поскольку это доподлинно так, то нам действительно следует, различая, бежать от вредного и улавливать полезное, дабы удостоиться духовных благ, даруемых Господом. Да не пренебрежем столь богоносным патриархом и светозарным философом, которого в качестве светильника даровал Бог своей церкви в наше сумрачное время, и по нерадению не предадим забвению и не исказим [его образа]. И так, отвергнув тяжелый мрак мысли и души, с чистыми и ясными помыслами, отрешившись от земных забот, на духовных крыльях устремимся к. добродетельной истории святого отца нашего и второго просветителя св. Нерсеса. И быть может, удостоившись воспримем от него дар слова и мудрости, дабы достойным образом, правдиво и безошибочно изложить настоящую историю его святой и равноангельской жизни. Вверившись его божественной кротости, я надеюсь воспринять от него, подобно апостольскому дару, дух мудрости, с помощью которого в предстоящем плавании, изложив истину, невредимым достигну [конечной] пристани своей истории. Но я, муж страждущий, лишенный науки мудрости, целиком и полностью отдалившийся от добра из-за пороков и недостойный чистоты святого отца, как же мог я осмелиться взяться за дело, которое превыше сил моих. Однако, уповая на ваши искренние и чистые молитвы, с помощью св. Духа и его неосязаемой опоры, я поведаю вам в меру моих слабых возможностей немногое из того, что собрано мной у прежних повествователей, а также то, что я знаю из достоверных свидетельств, услышанных мной от правдивых мужей. Вы же доброжелательно и внимательно слушайте, молясь за нас, с сердечной любовью и благосклонностью размышляя над праведной жизнью святого [мужа] Божьего, вознося хвалу Господу, дабы удостоиться его заступничества перед Иисусом Христом.

Итак, начнем наше повествование с его предков. Хотя у святых один родоначальник —Христос, однако строению не подобает быть без основания, так же как истории —без поминовения предков, которых мы здесь представим последовательно в порядке преемственности, начиная с предков и отцов святого и доведя до времени его пастырства.

II. В царствование благочестивого и добродетельного царя: греческого Константина Мономаха [1] и в патриаршество армянского католикоса владыки Петроса [2] муж из царского дома Аршакуни, из рода Пахлавуни, кровный родственник отпрысков св. нашего Григора Лусаворича [Просветителя], сын владельца Бджни [3] [св.] мученика Васака Пахлавуни [4], по имени Григор [5], чрезвычайно мудрый и наделенный недюжинным умом, с детских лет своих обучался духовным и светским наукам по армянским и греческим книгам, пека подобно ритору не овладел философией. Отправившись в престольный город Константинополь, он виделся там с царем и, достойно своему знатному происхождению, огромным знаниям и уму, был с почестями принят самодержцем и высшими сановниками. На протяжении многих дней он вел с греческими философами беседы, вступая в спор [в истолковании] труднодоступных сочинений философского характера, а также [в вопросах], касающихся церковных законов и порядков, и взял верх над всеми, показав их заблуждение в науке, проявив превосходство над. ними своими умными и мудрыми ответами. Вследствие чего он получил от монарха титул магистра [6] и дуки [7] и был направлен в Восточный край в качестве правителя многих областей. Прибыв [туда], он не только своей светской властью надзирал над всем: краем, переданным ему в управление, но, согласно воле Божьей, упорядочивал все также в жизни духовной. Он благоустроил обители и церкви, утвердив в них пресветлые божественные правила. Чтил он мудрых и добродетельных мужей и духовенство, богоугодно покровительствуя всем, созывал собрания вардапетов и неутомимо исследовал с ними глубины божественной науки, укрепляя всех в делах добродетели и богопочитания. Став, согласно Иову, отцом сирот и вдов, он раздавал неимущим и нуждавшимся приобретаемые материальные блага.

И поскольку в то время усилилась ересь манихеев [8] и тондракийцев, он [стал] их искоренять с помощью божественного учения, изгоняя мудрыми и красноречивыми посланиями. А неверующих и упорствующих во зле, которые по своей змеиной и драконьей природе не желали внимать чудесному гласу ученого и не хотели принять лекарства из рук мудрого исцелителя, он карал своего княжескою властью и таким образом выкорчевывал застарелое зло. Прожив добродетельную жизнь и совершая богоугодные дела, он переселился из мира сего, созрев для бессмертной жизни и оставив доброго наследника по имени Вахрам, во всем унаследовавшего благородные качества их предка Григора Партева Пахлавуни. С детства воспитанный и обученный на Божественном писании и наделенный всеми добродетелями, он, по получении наследственной княжеской степени, украсил себя благопристойным и кротким поведением. Затем, однако, задумался над Господним повелением, гласящим: «Кто не берет креста своего, не теряет души своей [ради Меня] и не следует за Мною, тот не может быть Моим учеником» [9]. И вскоре он оставил мирскую жизнь, снял с себя княжеский пояс и, простившись с родными, отправился в обитель, приняв облик покорного [Божьего] служителя. И, смирившись с тихой жизнью [монаха], он денно-нощно умерщвлял плоть, подобно великому Иоанну, и питал разумную душу постоянным чтением Св. писания.

III. Но «не может укрыться город, построенный на горе» [10]. В то время не было пастыря в стране Армянской и дом владыки Петроса, подобно [дому] престарелого Илии, не имел достойного наследника, и страна наша Торгомова [11] в течение семи лет оставалась без первосвященника, ибо земля наша к тому времени подпала под владычество чужеземцев и патриарший престол был сослан в Себастию, которая находилась под властью ромеев. И по этой причине греческие цари не разрешали ставить кого-либо католикосом, дабы оставить народ наш без предводителя и таким образом овладеть нами. Тогда армянский царь Гагик [12], с великим трудом приложив огромные старания и затратив большие средства, послал к греческому царю [людей]. И по его просьбе в обмен на крепость Карс [13], передаваемую грекам, он получил скрепленный золотой печатью приказ царя посадить на армянский патриарший престол кого захотят. Тогда армянский царь Гагик собрал всех святых отцов Армянской [церкви], и по единодушному согласию они избрали достойного для этого дела [человека], ибо по внушению Св. Духа свыше показалось сокровище, спрятанное в поле; с согласия всех назвали имя Вахрама, сына Григора Магистроса, о котором говорилось ранее. Узнав [о принятом решении], он отказывался от [этой] чести, считая себя недостойным высокого звания быть посредником между Богом и людьми. Однако по принуждению всех он был назван в честь своего предка святого Григора [14] Григорисом и с подобающими почестями рукоположен и духовным венчанием посажен на патриарший престол Гайканского [народа] и [дома] Торгомова. Он, как скала веры и избранный сосуд, укрепил столпы Армянской церкви и, вновь освятив [ее], прославил подобно святому Лусаворичу и святым переводчикам Сааку и Месропу, ибо он обладал переводческим даром и постоянно изучал творения всех народов и полезное, отсутствующее в нашей [литературе] он старательно сам переводил, а также [привлекал к этой работе] других искусных [переводчиков]. А затем [переведенное] приносил в дар святой церкви. Он устанавливал праздники в честь мучеников и святых мужей и чтил [их память]; светлыми торжествами и заново [переведенными] речами. Горя к ним любовью, он примешивал к их святой и благородной крови свои неиссякаемые слезы. За горячую любовь, питаемую им к святым мученикам, он получил имя Вкайасер [Мартирофил]. Святая церковь во всеуслышание постоянно взывает к славному имени. Стадо, врученное ему Господом, он пас как подобает искусному архипастырю. Для соблюдения заповедей Божьих он пользовал всех на зеленеющих лугах и у вод отдохновляющих. Постоянно пекся о спасении их душ, и ничто другое его так не беспокоило, как сохранение их невредимыми от пожирающего волка. Он постоянно бывал среди них и наставлял всех свято хранить законы и заповеди Господа, бывал во многих местах, [пускаясь в дорогу] либо на осле, либо пешком. И сладостным было для него утомление тела во имя любви к Божьим делам. Он пренебрегал телесными потребностями и не заботился о преходящей славе, т. е. о карете, мягкомордых конях и убранных мулах, роскошных нарядах, которыми многие себя украшают, как это известно всем. Он не имел также дома для отдыха или жилища, где бы мог дать покой своему ослабевшему от чрезмерного труда телу, ни состояния, полученного [в наследство] и ни определенного местожительства, а странствовал по земле и насыщал изголодавшиеся души божественным словом.

Он отправился в Иерусалим и поклонился святым местам. Дошел до запада, где поселилось много армян, просветил их души и, укрепив их в вере, прибыл в престольный город Константинополь, встретился с царем и патриархом. Видя столь божественного патриарха, наделенного благостью и мудростью св. Духа, они с большим почетом приняли его, особенно после того, как между ними состоялась беседа, как подобает мудрым мужам; после чего они нашли его преисполненным благости св. Духа. Он превосходно знал греческий язык и литературу, в делах и словах неизменно проявляя себя как [человек] искусный и образованный: в вопросах был мудр, в ответах – рассудителен и сведущ, имел прекрасное и кроткое лицо, а речи его, проникнутые любовью к Богу, были смиренны и сладкозвучны. Благодаря всему этому царь и все собрание мудрецов полюбили его. Тогда св. [муж] Божий по своей глубокой мудрости обратился к царю и патриарху с просьбой [разрешить] остаться на некоторое время у них для чтения и пользования рукописями. Согласившись, они зачислили всех, кто был с ним, па довольствие царской казны и приказали, не жалея, давать ему все рукописи. Он оставался там много времени и переводил [на армянский язык] жития святых отцов и истории мучеников, а также сочинения правоверных ученых монахов и хвалебные речи, посвященные праздникам Господним и памяти святых. Затем давал мужам искусным и образованным, которые были с ним, быстро переписать и изучить их. Взяв, они наскоро переписывали, целиком исправляя и шлифуя согласно [законам] нашего языка и правилам каллиграфического искусства.

Когда же по прошествии длительного времени они удовлетворились, выполнив то, к чему стремились, святой патриарх, [памятуя] о распространенном [среди греков] порочном легкомыслии и высокомерии, стал сомневаться: разрешат ли они, узнав об этом, вывезти переведенные сочинения? Тогда он, приняв иное решение, распорядился, чтобы все люди, бывшие с ним – собрание избранных мужей, а также его племянник – архиепископ владыка Григориос, украшенный обоими видами красоты – красотой телесной и красотой духовной кротости и святости, со всеми вещами своими сели на корабль и сперва отправились в Палестину, а сам он через несколько дней, получив разрешение от царя, тепло распрощается со всеми и налегке догонит их. И вот только они взошли па корабль, как поднялся сильный ветер, который угнал судно к берегам Египта. И поскольку Египет находился под господством арабов, они испытали великий страх и думали, что их ограбят и захватят в плен. Тогда владыка Григориос принял мудрое решение – он облачился в рясу и [повелел] церковнослужителям также надеть свои рясы. И миряне нарядились в свои златотканые уборы, полученные ими от греческого царя. И так, разнаряженные, все расселись – высокородные соответственно своему чину, а младшие [по чину] стали перед ними якобы для прислуживания им. Между тем правитель этого края по обычаю, [принятому у них], послал узнать, что имеется на корабле и откуда они прибыли. Явились посланцы, увидели благородных и прекрасноликих мужей, облаченных в нарядные одеяния, и, пораженные чудесным видением, в изумлении вернулись к правителю и рассказали ему [об этом]. Тогда пришел правитель приветствовать их с почтением и подобострастием и спрашивал смиренно о том, кто они. И они отвечали: «Мы соплеменники и слуги католикоса армянского. Он послал нас вперед, чтобы затем самому прибыть сюда посмотреть святую гору Синай и пустыни древних святых, которые здесь имеются, и, поклонившись им, вернуться в пашу страну».

Тогда правитель принял их с почетом и радушно приютил. Затем поспешно известил великого халифа, который был духовным главой их народа. Этот был [мужем] благонравным и мудрым, щедрым, приветливым и милостивым ко всем. Узнав о них, он чрезвычайно обрадовался и немедля послал [людей] привести [их] к нему с большими почестями; и, увидев, любовно расцеловал их и, расспросив их о причине приезда, обрадовался, особенно же когда узнал, что святой патриарх должен приехать [сам]. Он приказал устроить их в подобающем месте и щедро снабдить всем необходимым. Архиепископ же, владыка Григориос поспешил отправить [нарочного] к святому патриарху и, осведомив его о случившемся, просил поскорее прибыть к ним. Услышав об этом, святой [муж] немедля сел на корабль и прибыл туда. Добронравный халиф со всеми своими сановниками вышел ему навстречу и, взяв святую руку, поцеловал и приложил к своим глазам и лицу. Он с великой благодарностью славил Бога, удостоившего его столь большой чести, и приказал приготовить [святому патриарху] роскошное жилье и устроил их подобающим образом, приставив к ним слуг, которые должны были позаботиться об удовлетворении всех их нужд, не жалея средств и щедро жалуя им дары. Он осыпал всех, начиная от высокопоставленных до простых, подарками, арабским золотом и другими драгоценностями, коими страна та снабжает весь мир. После же многодневных взаимных встреч и длительных бесед святой патриарх попросил разрешить им возвратиться в свою страну. Однако тот никак не соглашался. Хотя и святой патриарх ссылался на кару Божью, ибо на долгое время оставил народ свой без присмотра. Он говорил: «От столь великого дара, пожалованного мне Богом, не откажусь, дабы не обеднеть». Он приводил и другие причины, говоря, что и пастырство здесь излишне за неимением армянского населения. Но тот отвергал все эти причины и клялся заполнить страну армянским населением, что он и сделал, увеличив и доведя [население] армянское примерно до 10 тысяч домов; среди них было много благородных князей и всадников. Святой патриарх, видя его горячую и нежную любовь к нему, оставил там вместо себя своего племянника и рукоположил его католикосом Египта, и лишь благодаря этому добился согласия добронравного халифа покинуть его страну. Мы не располагаем временем, чтобы поведать вам о его добром отношении к новорукоположенному патриарху и его народу. Об этом подробно и много писалось другими; прочитанное у них я более или менее [кратко] передал в своей истории.

Патриарх Григориос, оставшийся в Египте, был мужем святым и мудрым, украшенным знаниями и божественной благодатью, равным добродетели святого и мучениколюбивого отца [своего]. Поставив там святого патриарха, [Григорис Вкайасер] вверил пастыря со стадом Христу. Сам же пустился в путь и достиг наших краев, привезя с собой для Армянской церкви великое сокровище, спрятанное в поле, которое он своим трудом нашел и передал святой церкви, и, утвердив всех в любви к Богу, увещевал словом и письмом быть рачительными и готовыми для духовных дел. Сам же, размышляя над жизнью предков, вспомнил житие Лусаворича, который, во исполнение божественного дела, умерщвлял плоть свою в пустыне. Подобно ему и он жил в монастыре на Черной горе, предаваясь чтению Св. писания, и с молитвами обращался к Богу. По прошествии многих лет отшельнической жизни он отправился в город Кесун [15] к боголюбивому князю Василу [16] по прозвищу Гох [17]. [Здесь он] назначил вместо себя пастырем и епископом одного из своих родственников, мужа святого и богожеланного Басилиоса [18], местом его пребывания выбрав пустыню, окруженную горами Шугр [19]. В то же время он передал ему двух юношей – Григориса и Нерсеса, сыновей могущественного князя Апирата, сына сестры своей, который был братом владыки Григориоса, оставшегося в Египте. Он поручил ему бережно воспитывать их, учить и наставлять в страхе Божьем, чтобы быть им наследниками святого престола, дабы [престол] не остался без преемника из рода предка его св. Григория. Сам же он, пробыв на патриаршем престоле 40 лет, переселился из мира сего, достигнув счастливой старости, уважаемый и почитаемый великим князем Василом при жизни и после смерти, и был похоронен в монастыре Кармир-ванк, не в склепе предков, а в могиле па чужбине, как тот странник из песни Давида.

IV. Святой же патриарх Басилиос, праведно и безукоризненно управляя паствой, приложил много сил для преследования сообщества порочных простолюдинов, снедаемых язвой честолюбия, которые, воспользовавшись усилением южных народов, надменно подняли головы на святую церковь Божью. И то, что ценой крови Христовой было освобождено, они сделали податным чужеземцам, а дары людей, приносимые Богу, они роздали блудницам и расхитили на порочные дела. Их он изгнал своею мудростью из стада Христова, как лютых зверей и истребляющих волков.

Отроков же Апирата, врученных ему святым отцом, он воспитывал и обучал мудрости и будил в них страх Божий. Старшего из них, Григориса, по достижении совершеннолетия он рукоположил в священники. Но в то время, как они пребывали в радости, утешаясь в Духе Святом своей боголюбивой жизнью, святой патриарх Басилиос переселился из мира сего. Однако прежде чем расстаться с жизнью, он отправился в церковь и возвел Григориса в [сан] епископа и пастыря. Приведя в исполнение завещание святого патриарха Григориса Вкайасера, он покинул сей мир, оставив нам [Григориса и Нерсеса], как Моисей – Иисуса и Аарон – Елеазара.

И владыка Григорис, став патриархом, воспитывал духовной властью всех армян. Укрепляясь Св. Духом по воле Божьей, он обновлял все и приводил в порядок. И по врожденному своему великому уму и образованности он являлся дарителем божественных благ для всех. Он дал образование и брату своему Нерсесу, воспитывал его на Св. писании, взяв для пего учителями мужей образованных, святых и праведных. Восприняв от них семя Слова [жизни], он, подобно плодородной земле, начал плодоносить во сто крат больше. Не прошло много времени [с начала] учебы, как он проявил святость, мудрость в науке и превзошел многих добродетельных и ученых мужей.

Видя брата плодоносящим столь щедро, Григорис возвел его в иноческий сан и рукоположил в священники. И тот, бестелесно и богоподобно служа очищающему и животворящему святому таинству, являл собой пример для многих и пробуждал добрую зависть умом своим, ибо он всем своим существом горел любовью к Богу и горение страсти не могло погасить разгоревшегося пламени [души].

Затем многолюдным собранием епископов и святых мужей с большой торжественностью и при всеобщем одобрении он был рукоположен в епископы. Но св. Нерсес, хотя и удостоился таких почестей, однако пренебрегал телесными вещами, т. е. нарядами, конями, и не питал преходящей любви к мамоне, из-за которых многие из нас, обманываясь, теряют разумное зрение. Как нечто бестелесное, пребывающее в теле, он всегда направлял свои помыслы к познанию божественной сущности. Не давая покоя телу, в постоянном воздержании, он пребывал в молитвах, в чтении Св. писания и неустанно занимался его изучением, откуда и удостоился знания Св. Духа, подобно сонму апостолов, которые пили чашу Св. Духа во время святой вечери.

Он истолковывал глубокий смысл Св. писания, и бывшие в то время избранные ученые монахи дивились всепобеждающей мудрости и чудесной, четкой и ясной мысли [его]. Владел он также искусством письма, изумительным, прекрасным в своем разнообразии, и казалось, что оно было выведено Божественной рукой. И чудесные и богоподвижные руки его, и боговдохновенные речи, рожденные многомудрым умом, были возвышенными и высоко парящими над знаниями и предметами. Ибо он это получил не от человека и не с помощью людей, а благодаря Отцу и Сыну и Св. Духу, которые очистили и украсили его душу, тело и разум – храм и обиталище единосущной Троицы.

V. Святой же патриарх Григорис, видя у брата [своего] святого Нерсеса столь изумительный дар и мудрость, пробивающиеся подобно источнику, просил его с искренней духовной любовью проявить данный ему божественный дар и восполнить недостающее к церковной литургии, дабы оставить память о них святой церкви на грядущие времена. Вняв повелению и мольбам божественного патриарха, он начал создавать духовные песни для церковной службы, которые казались ему недостаточными и неполными. И песнопения, написанные святой рукой своей, он вручил отрокам церкви, мужам мудрым и одаренным из епископов и вардапетов, священников и дьяконов, которые со всех областей стекались к ним для служения святому престолу. Ибо в то время для них не было ничего милее собрания избранных и добродетельных мужей. Благодаря этому армянская церковь, убранная как невеста, засверкала великолепием, а густой мрак, ворвавшийся внутрь [церкви] из-за оскудения нашего народа и лености пастырей, был изгнан. Светлые церковные порядки, созданные святыми просветителями, во времена безвластия нашего народа были заброшены и покрыты мраком забвения. А Нерсес и Григорис, отрешившись от всего вещественного, занимались лишь благоустройством святой церкви и свято служили искупительному телу и крови Господа, и Нерсес исполнял это великолепно и ревностно. Для церковнослужителей он ввел благопристойную, достойную и красивую одежду и наставлял в духовной и телесной чистоте отправлять святые таинства. Он обновил церковные порядки, установленные первыми святыми отцами, и всячески украшал Армянскую церковь. Духовными песнопениями и сладкозвучной мелодией обогатил божественные песни святой литургии, дабы заскорузлая мысль, видя святое таинство, столь блестящую службу и повергавшее в трепет священнодействие, размягчившись, прониклась вещественным зрением и, дойдя до невещественного смысла, почерпнула бы пользу, дабы, постепенно преисполняясь этим и достигая величайших благ, безо всяких ухищрений постигла бы их смысл.

Он сочинял духовные гимны к праздникам Господним и в память апостолов, пророков и мучеников – со сладкозвучной мелодией соответственно содержанию. И хотя содержание его песен по своему глубокому смыслу было прелестно, но еще изумительнее были всевозможные мелодии [к ним], одна лучше другой, которые он выносил из неисчерпаемой и щедрой сокровищницы богатой и плодовитой мысли своей. И поскольку то, что он говорил, было прекрасно, чисто и преисполнено Духа святого, оно воспринималось с любовью, как вкусно приправленная пища [20] и как безукоризненное, совершенное изделие, отшлифованное рукой искусного мастера.

Создавал он также поэмы размеренным и единообразно рифмованным слогом, подобно творениям Гомера, ибо владел искусством эллинской риторики. Таким же образом он сочинил стихотворные молитвы начиная от первоотца [нашего] и до скончания века, вливая в них мысли и силу Ветхого и Нового заветов, и сочинял все строфы – на единую рифму. Писал он и священные богословские [сочинения] об исповедании св. Троицы и единого Бога и царствия Сына, согласно правоверному исповеданию святых отцов, изложив все это стихами, весьма доступно и приемлемо для всех правоверных церквей и мудрых богословов. Написал он также в стихотворной форме «Плач на взятие великой Эдессы», изложив его столь дивно и сладкозвучно, что он волнует любого читателя.

Точно так же он изложил в стихах ранее написанную Мовсесом Хоренаци историю древних армян, начав с титана Бела и предка нашего Гайка и доведя до своих отцов и себя. Он писал также хвалебные речи, посвященные святым архангелам и небесному воинству, и раскрыл в этих речах глубокий смысл, скрытый в Св. писании о них. Он создал также духовные гимны для отправления литургии, приуроченные к праздникам, и даром божественной мудрости освятил все, что касалось их памяти. Расположив в очередности буквы алфавита, написал он к ним строфы, содержащие многомудрые речи, а также создал духовные назидания, где часто из начальных букв строф слагал святое имя свое известным всем способом.

Преисполненный всецело благости Св. Духа, он, как всеобъемлющее море, постоянно [находился] в волнении, ибо царство наше низложено, церковь паша померкла, страна наша разрушена чужеземцами. И видя наступление последних горестных и злых времен, все охладели к Божьим делам, и не было никого, кто бы испрашивал у этого устремленного к Богу мужа мудрости или толкования глубокого смысла, скрытого в св. Евангелии, дабы осталось это па пользу народу нашему как добрая память на будущее – для грядущих поколений. И по этой причине они пребывали иссушенными жаждой у неиссякаемого источника, нищими и лишенными у неоскудевающего клада. И так как он преисполнен был божественной мудрости, то не желал без просьбы, впустую раздавать дары св. Духа и получать слова осуждения взамен благодарности.

И так как благодаря образованию в нем были накоплены знания, он постоянно держал при себе наготове чернила для письма. И, не предаваясь праздности, всегда имел па руках [книгу] для чтения и непрестанно искал и исследовал глубокий и скрытый смысл книг. И если ему случалось от чрезмерно долгих трудов ненадолго прикорнуть в кресле и вздремнуть для отдыха, уста его, как при бодрствовании, двигались и играли но внушению св. Духа. А затем, как бы пришпоренный кем-то, он пробуждался и, поспешно схватив приготовленную бумагу, быстро записывал то, что получал от Св. Духа во сне, и вновь погружался в дрему. И это с ним бывало всегда.

Имел он и другую чудесную добродетель. Когда он достиг совершенства, никого из отроков [церкви] он не назвал каким-либо ущербным именем, как это обычно принято у всех людей, и никому не дал никакого прозвища. А как человек вдвойне преисполненный Духа и озаренный божественным светом, сам называл всех от мала до велика светом. В то же время он настолько укротил плоть свою и подчинил ее божественным заповедям, что казалось, стал бестелесным, и на всем протяжении своей жизни не говорил ничего пустого и смешного. А все, что он говорил, было одухотворенным, побуждающим к добру, источающим любовь, наставляющим на добродетельные дела, [призывом] к постоянному чтению и благородной молитве от чистого сердца, беседой с Богом. И все чувства души и тела он твердо направлял уздой добродетели на стезю богоугодных дел: неприхотливостью к необходимым вещам и, украшая тело святыми и пречистыми помыслами, полностью иссушал источник плотских желаний.

Он обладал и другим качеством добродетели, превосходящим остальные и чрезвычайно трудно приобретаемым усердием, – я имею в виду хвалебнейшее смирение, которым он обладал подобно великому первопророку Моисею, ибо он не в какой-то один час, а на протяжении всех дней своих не разгневался ни на кого, и если по какому-либо поводу кто-либо говорил или совершал нечто достойное гнева, он не сердился и не выказывал гнева, а смиренно и ласково говорил: «Свет мой, если б я не щадил себя, то разгневался бы на тебя».

И это было обычным для его нрава – находиться выше телесной природы, и брат его, видя это, благодарил Господа, что [Нерсес] обладает таким великим богатством и что из чрева их родителей вышел столь великий столп веры для святой церкви, в сподвижничестве с которым обогащал он армянскую церковь.

VI. В то время исмаильтяне, исповедующие магометанскую веру, чрезмерно усилившись, насильственно овладели землями от востока до пределов Евфрата. А народы христианские и их мощь день ото дня убывали. Они же вследствие грехов наших становились еще более гнусными. И это исходило от Господа, отнимающего у нас силы из-за грехов наших. Исмаильтянам же казалось, что Богу, которому они поклоняются, угодно, чтобы они завоевали столько земель, и, возгордившись, они нападали как звери, стремясь истребить весь христианский род. Великолепный и красивейший город того времени Эдессу, которым владел боголюбивый граф Жослен, они осадили многочисленным войском и овладели им с помощью всевозможных орудий, предали грабежу и вырезали все население, залив все площади кровью [21]. Они стали захватывать и иные места и день ото дня теснили христиан к побережью океана. Захватили также город Мараш-Германике в стране Великой Антиохии с целью и здесь уничтожить христианский род.

Между тем хотя святые патриархи армянские и были изгнаны из исконной страны, где находился древнейший и первый престол, а именно в Ширакане, но к тому времени владыка Григорис со светозарным братом своим Нерсесом местопребыванием католикоса сделали область Тлук [22], маленький замок Цовк [23], который, однако, был не настолько укреплен, чтобы суметь оградить от всеразрушающей ярости. И поэтому они вознамерились пуститься в путь, подобный бушующему морю, и отправиться на восток, надеясь [на защиту] усилившихся там правителей дома Грузинского [24] и царя Абхазского. Но милосердный Господь, который всегда помогает праведникам и не дает им погибнуть, смилостивился над ними и, оказав свое божественное покровительство, с помощью боголюбивой супруги благословенного графа Эдессы Жослена даровал им неприступную крепость близ берега райской [25] реки Евфрат. Прибыв со всей родней, челядью, слугами и всем причтом святого престола, они спокойно зажили здесь, избавившись от сомнений и страха перед жестокосердными насильниками. И хотя чужеземцы овладели другими близлежащими землями, вплоть до Антиохии Великой, однако они не пострадали благодаря укрепленности места и защите всемогущей Божьей десницы.

Святой же патриарх Григорис со святой братией божественной мудростью убеждая, смог умиротворить всех вождей, тиранов и сонмы змей и ядовитых тварей, этих наизлейших зверей, пожирающих агнцев церкви. И на протяжении долгих лет, вплоть до счастливой старости, они жили в спокойствии, почитаемые и приемлемые со стороны врагов веры.

VII. В то время гористыми странами Фригии управлял доблестный князь Теодор [26]. А князь Ошин владел на Таврском горном хребте неприступным замком Ламброн [27], начальствуя в столице Таре [28]. По наущению лукавого они пылали ненавистью друг к другу. Между обоими князьями так часты были междоусобицы и кровопролития, что святейший католикос владыка Григорис вынужден был послать к ним искусного в речах и мудрого брата своего архиепископа владыку Нерсеса, в надежде, что он своим благоразумием найдет способ примирить их. Тот с готовностью пустился в путь и, придя к ним, своим посредничеством успешно выполнил возложенное на него поручение. Случилось так, что по пути он заехал в город Маместию [29], где находился в качестве дуки восточных земель некий князь царской крови, посланный греческим монархом Кир-Мануилом [30], которому он приходился зятем. Он был мужем выдающегося ума и способностей, в чине главного начальника над конницей, именуемого по-гречески протостратором. Увидев многоученого философа, светозарного учителя и мудрого пастыря армянского, он преисполнился величайшей радости и сказал, что искренне желал побеседовать с ним о Св. писании. Тогда наделенный великой мудростью [Нерсес] с радостью согласился [исполнить] его просьбу и своими ответами па заданные ему вопросы удовлетворил благочестивого князя. Тогда тот стал настойчиво просить его сказанное устно о вероисповедании армян изложить письменно и представить ему. Он с удовольствием исполнил приятную просьбу, изложив исповедание веры, церковные порядки и передал в руки упомянутого благочестивого князя [31].

VIII. Вслед за изложением правоверного вероисповедания блаженный патриарх написал относительно правил армянской церкви и причин установления предками [наших церковных] праздников. Ясную и богомудрую речь [свою] он подкреплял словами из Св. писания и показывал тем самым, что мы придерживаемся заповедей апостолов и их последователей. Получив от него такое пояснение, мудрый муж сей вознаградил блаженного дарами и с миром отпустил его восвояси. И тот возвратился к патриаршему престолу и высокочтимому брату [своему].

Дука же по истечении года своего правления возвратился в царствующий город Константинополь и, взяв послание относительно веры армян, понес показать благочестивому царю, которого звали Мануилом, а также патриарху со всем духовенством великой церкви. Изумился и диву дался царь, видя силу речи, содержащуюся в том изложении, к удовольствию своему убеждаясь в правоверии нашего исповедания, и поспешил отправить одного из придворных своих с поручением пригласить св. епископа, написав об этом письмо достопочтенному брату его владыке Григорису, чтобы тот немедля отправил брата своего в престольный город к патриарху, св. собранию и боголюбивому царю, дабы [царь] мог доброе дело по Божьей справедливости уладить, «устранив причину [спора], имеющегося между нами, – [писал он], – и да не будет Христос более камнем преткновения и падения, а камнем краеугольным, соединяющим две стены, дабы быть нам всем едиными во Христе».

Между тем посланный муж, пройдя через многие области, прибыл в Месопотамию к патриаршему престолу, о котором было упомянуто выше. Здесь он узнал, что католикос Григорис преставился в том 613 году [1164] армянского летосчисления, а на престол возведен брат его владыка Нерсес. Тогда он вручил нововенчанному патриарху царское послание, написанное на имя его брата. Рассказал также о желании благочестивого царя видеть мир между церквами. Он же, с полнейшей благосклонностью слушая его, думал о важности [предпринимаемого дела]. Но поскольку тогда не представлялось возможным исполнить просьбу царя ввиду отягощенности заботами о церкви, он написал ответ и вторично по просьбе царя изложил догматы нашей веры, объяснив причины, помешавшие ему отправиться к царю. Затем с почестями проводил обратно царского гонца.

IХ. Однако нам не следует обходить молчанием то, как переселился из мира сего святой патриарх и каким образом всесвятейший брат его стал преемником на [патриаршем] престоле. Итак, блаженный св. патриарх владыка Григорис безупречно и прекрасно пас стадо, врученное ему Христом, по слову [Христа, сказанному апостолу] Петру: «Паси моих овец». Пастырь с юношеских лет, он по приближении конца своей жизни, узнав об этом от [Св.] Духа, подобно другим патриархам, прежде чем умереть, созвал для рукоположения брата епископов, вардапетов и отцов Святой горы, а иных [также] из других мест. Хотя св. Нерсес и отказывался от этого звания, считая себя недостойным столь великой власти, но, принуждаемый братом и собранием [св. мужей], был рукоположен на католикосский престол Гайканского народа и дома Торгомова.

Исполнив внушенное ему свыше повеление, [Григорис] через три месяца переселился к Христу, призванный им, дабы причислиться к [св.] отцам-патриархам, к гонимым за правду, устоявшим в мучениях и разных испытаниях от противников истины. «Дорога в очах Господних смерть святых Его» [32], по слову пророка. Он был пастырем армянского народа пятьдесят три года.

Святой же и заслуживающий всякого блаженства Нерсес, воссев, достойно своему призванию, на патриарший трон, с великим усердием день и ночь неустанно заботился о том, как бы суметь свое разумное стадо верующих пасти подобно отважному пастырю, чтобы никто не был выловлен бесплотным зверем и не погиб, растерзанный им. Ибо, как мы уже сказали выше, вся страна наша захвачена иноземцами, и народ наш рассеян среди них по всем концам мира, и из-за лютого времени и безвластия нет никакой возможности общаться с ними и наставлять их на путь истинный по примеру святых апостолов. Народ наш не имеет царствующего города, чтобы, пребывая там на епископском и наставническом престоле, денно-нощно мог бы [он] наставлять в божественных заповедях. Между тем отказ от пастырства и равнодушие при виде того, как овцы расхищаются волками, он считал вероломством. И поэтому, терзаемый беспокойством из-за множества различных забот, он решил письменно обратиться ко всем и говорить со всеми о том, что заповедано Богом как в Ветхом, так и Новом заветах, следуя в этом великому апостолу Павлу, который проповедовал Евангелие не только странствуя, как сам он говорит, «от Иерусалима до Иллирика» [33], но и, находясь в оковах, посланиями укреплял [в вере] учеников.

Приняв это решение, он написал Соборное послание и разослал во все концы мира, – как к [обитающим] на востоке и западе, так и в Срединной земле, и к тем, кто рассеян по всей земле в различных местах; он напоминал всем о соблюдении Божьих заповедей. Епископов и пресвитеров, монахов, князей, воинов, горожан, простолюдинов и всех прочих посословно наставлял каноническим уставом, как известно теперь из его сочинений, [имеющихся] у нас.

X. Вновь стал он совершать даяния: привычка, которая была у него прирожденной. Соответственно возможностям своего высокого звания он увеличил и тайное, и открытое вспомоществование пищим. Ибо он имел обыкновение посвящать кого-нибудь из своих учеников в свои тайные намерения и посылал узнавать и расспросить, кто беден и дошел до крайней нищеты, но стесняется прийти на общую раздачу даяния, и затем [просил] сообщить. Узнав же о таких, он щедро давал для них сверток с золотом и поручал бросить его ночью через ердик [34] или окно, дабы они могли удовлетворить свои нужды. И строго-настрого наказывал [сделать это так], чтобы никто не узнал.

Этим он походил на патриарха-чудотворца Николая. Многими иными добродетелями он уподоблялся первым святым: постоянной молитвой от чистого сердца, священными постами, стойкостью в жестокой духовной войне, любовью к Богу и ко всем, усердием в добрых делах, истинной верой, надеждой на Бога, безмерной кротостью, проявлявшейся во всем, терпением в трудах, постоянным чтением [Св. писания], изложением божественных сочинений, непрестанным размышлением [над ними] и иными духовными благами, о которых язык повествователей не в состоянии рассказать в отдельности. Он также твердо помнил о том, что писал Павел Тимофею: «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах» [35]. И никого он не посвящал в епископский сан, кроме мудрых и ученых мужей, образованных и знающих законы Божьи и преисполненных страха Божьего. И он подбирал с величайшей осмотрительностью, по терпеливом знакомстве на протяжении многих дней и только после многостороннего обучения и наставления божественным делам удостаивал их пастырского сапа. И таким образом добрым пастырством на зеленеющих лугах и у воды отдохновения он просвещал божественным учением стадо, врученное ему Господом. И ничто бренное его не заботило, он [думал] лишь о том, чтобы сделать что-нибудь полезное для спасения человеческих душ и еще более украсить свою счастливейшую и светозарную душу. Ибо владение божественным учением говорило ему, что ничто так не любимо Богом, как спасение душ человеческих, ради чего и Господь Бог наш предал себя смерти.

Поэтому он постоянно наставлял близких мудрыми речами, далеким же приносил пользу через духовные назидания, написанные богодарованной рукой своей. Ибо там, где читали благодатные письма его, испытывали робость перед богосотворенной личностью. В любое время он без недовольства, охотно и с божественной любовью отвечал вопрошавшим устно и письменно, благосклонно и любезно толкуя труднодоступные и сомнительные места [Св. писания], и милостью, щедро дарованной ему свыше, вливал [сие] в познающую душу и в разум вопрошавших. И радовал всех, [удовлетворяя] каждого из рожденного духом вечно бьющего источника благ. Постоянно наставлял и журил согрешивших, сладостными и ласковыми речами вылавливая их для [вечной] жизни, праведных и добродетельных [людей] поощрял приумножать добрые дела. Престарелым и бедствующим братьям, [жившим] в обителях, давал деньги и одежду для удовлетворения их нужд. Украшал церкви золотой и серебряной утварью и златоткаными великолепными одеждами, приносимыми в дар телу и крови Господа, и увещевал всех разумной и созерцательной кротостью служить животворному св. Таинству.

И если узнавал, что где-то есть из пресвитеров или иноков [муж], который питает любовь к духовным делам и имеет к этому призвание, поспешно посылал [за ним] и письмом вызывал к себе и еще более поощрял его в этом, поучая и постоянно наставляя; и весьма мил был ему человек, имеющий любовь и чистые [побуждения] к добру, а также божественный дар. Таких он духовно обогащал, не забывая, однако, об их телесных нуждах, и как [человек], соединенный с Богом, одаренных его милостью он почитал, любил и уважал независтливой мыслью, как добрый, милосердный и чадолюбивый отец.

Поэтому и вся церковь Армянская во времена св. патриарха Нерсеса была освящена его благостью. И, радуясь его божественному пастырству, повсюду возносили хвалу Господу, который в это лютое время ниспослал им такого пастыря из рода св. Григория, и все веселились о Господе.

XI. Однако нам вновь следует обратиться к письму, которое получил от св. патриарха относительно единения ромейский император. Взяв послание патриарха Нерсеса, император отправился в великую церковь и там показал вселенскому патриарху и всему чину церковному. Те с одобрением приняли [его] я оставили прежний соблазн, который имели по отношению к армянской церкви. Тем самым они положили начало единению и устранению препятствий, [приведших] к разделению. Будучи занят смутами, происходившими в западном мире, император не смог отправиться па Восток, как об этом просил патриарх. Он вновь послал к святому патриарху для объяснений некоего искусного философа, постигшего светские и церковные науки, дабы полностью убедиться в истинности расположения всех [жителей] Армении и готовности их к единению. По прибытии он вручил св. патриарху письмо императора следующего содержания: «Выражая наше согласие на соединение двух разъединенных народов, мы посылаем к вам лизиона [36], магистра нашего царства Феориана, который прибудет для разговора с вами от имени нашего величества и даст доказательства нашей любви к вам и нашего согласия на это доброе предложение союза любви».

Прочитав письмо царя, [Нерсес] приступил с любомудрым мужем к изысканиям. Долгое время они занимались изучением Священного писания. В ряде вопросов их взгляды совпадали, а некоторые каждый толковал по-своему, в особенности же первое и второе послание святого Кирилла к Секунду, в которых объясняются слова его, что, как говорили св. отцы, «едино есть естество Слова воплотившегося». С этим, т. е. чтобы неизреченное соединение имело бы одно естество, а особые свойства обоих естеств сохранялись неслиянными, любомудрый не мог согласиться. Святой же патриарх, подобно первым святым отцам, защищал и то, и другое, соединяя оба естества [Христа] против несториан. По этому поводу он снова написал императору, в третий раз [изложив] исповедание и обосновав правоверные догматы святой веры Армянской свидетельствами из Св. писания, и отправил с ученым мужем.

Взяв письмо вместе с вопросами и ответами, поскольку все было записано им, муж сей отправился к императору. Итак, имея на руках разъяснения разнообразных вопросов и согласие жителей Армении на соединение, он вручил императору письмо от святого патриарха. Увидев это [письмо], благочестивый император обрадовался и восхитился в душе, считая мир в Божьей церкви более великим делом, чем все победы вселенской державы Ромейской. Также весь чин церковный и все члены Великого двора с толкованием вопросов на руках обращались друг к другу, говоря: «Посмотрите, какой мудрости исполнен ум католикоса армянского. Взгляните на стези православного исповедания, по которому идет блаженный со всем своим родом. Слава Богу, что в паше скудное время нам [довелось] видеть такого архипастыря церкви».

Myдpый муж сей не только разумными речами и знанием истории изумил их, но еще более — дивными делами, очевидцем которых был. Он рассказывал всем о духовном смиренномудрии, кротости и строгих правилах жизни [Нерсеса]. Благонамеренный в вопросах и смиренный в ответах, он стремится к миру и утверждению законов любви. Узнав об этом, сановники и простые люди, у которых привычная ненависть к армянам стала второй натурой, свою вражду сменили на любовь. Вскоре народ наш в церквах царствующей столицы получил большую свободу, ибо перед всеми он вышел правым в вопросах и ответах.

XII. Сам патриарх Нерсес, отправив письмо императору, согласно письменному обещанию разослал повеление о созыве собора по всей Армении, начиная с кафедры Албанской до стран Сурских и западных областей, чтобы все епископы и вардапеты, настоятели монастырей, отшельники и монахи собрались, дабы с миром обсудить предложения; и дали все единодушный ответ.

Но неисповедимы пути Господни: в том же 622 [1173] г. армянского летосчисления, в 13-й день месяца августа, в четверг, переселился блаженный святой патриарх и дело это осталось незавершенным по сей день. Ибо благородную личность блаженного, ослабевшего телом от подвижнической жизни, мучил недуг. Наступление же лета с его знойным воздухом вызвало горячку у святого, и он вскоре скончался. Великое горе обрушилось на нашу церковь и весь народ. И не только мы [горевали]; когда весть об этом достигла до царствующего города, опечалился и император. Он сказал со вздохом: «Великой души и доброго подвижника потеряла сегодня церковь Божья; жители Армении лишились второго Просветителя своего. О блаженный святой патриарх! Почему ты переселился к Христу, оставив мое желание незавершенным? Однако мы причисляем достойное памяти имя твое к [лику] первых святых, празднуя [твой день] и веселясь о Христе». И он повелел в церквах царствующего города поминать [имя] его по празднествам в числе первых святых.

А одухотворенное тело св. патриарха Нерсеса, сопровождаемое собранием благочестивых [мужей] и вардапетов, с чрезвычайной торжественностью и подобающей погребальной церемонией похоронили в достойной могиле в основании святого и чудесного храма, который был построен в честь св. Григора Лусаворича племянником его владыкой Григорисом [37], который стал преемником Армянского патриаршего престола после Нерсеса. Последний еще более украсил святой престол строительством изумительного храма, который он убрал драгоценной и великолепной утварью. Он велел перенести мощи святого патриарха и предка их Григориса Вкайасера [Мартирофила] и положил в основании той же церкви, недалеко от гробниц двух патриархов – Григориса и Нерсеса.

Оставаясь на патриаршем престоле девять лет, святой муж Божий [Нерсес], исправно и превосходно управляя [церковью], завершил свой жизненный путь. Защищая веру, согласно Павлу, переселился он в бессмертную и блаженную жизнь и был причислен к сонму апостолов, пророков и правоверных отцов и вардапетов.

XIII. В 689 г. армянского летосчисления (1240 г.), через шестьдесят семь лет после смерти св. патриарха Нерсеса, во времена Христом венчанного благолепного царя киликийского Хетума, который является третьим [царем] после благочестивого Левона I – царя этой страны, по повелению и одобрению св. вардапета Иоанна я изложил историю св. патриарха Нерсеса и его предков правдиво и безошибочно.

Помяните с любовью во Христе вышеназванные имена, все пользующиеся историей светозарных святых мужей и при переписывании [этой истории] каждый раз переписывайте без сокращений, дабы и вас вписал Христос в Книгу жизни. Да будете все вы по ходатайству святых и блаженных патриархов со всеми святыми достойны царства небесного в Иисусе Христе, Господе нашем, Которому подобают слава, сила и честь во веки веков. Аминь.

1. Константин Мономах — византийский император (1042—1054).

2. Петрос Гетадарц – армянский католикос (1019–1058). При сдаче Ани византийцам и лишении Гагика II престола сыграл предательскую роль.

3. Бджни – селение в Мазазской области Айраратской провинции. И ныне село с тем же названием в 25 км от Еревана.

4. Васак Пахлавуни – брат Вахрама Пахлавуни и отец Григора Магистроса. Был спарапетом при Смбате II Багратуни. Погиб во время войны с делмиками (дейлемитами) в 1021 г.

5. Григор Магистрос (990–1058) – видный армянский философ и писатель. В Бджни им была основана академия. После захвата Ани передал византийцам свои владения Бджни, Кайан, Кайцон, а Таронское княжество – Торнику Мамиконяну и удалился в Месопотамию. Известен своей непримиримой борьбой с тондракийцами.

6. Магистр – титул военачальника, высшего сановника при византийском дворе.

7. Дука, или Дукс, – военный и гражданский правитель области в Византийской империи.

8. Манихейство – название ереси происходит от имени ее основоположника Мани, или Манихея (216–277). Учение его было объявлено еретическим. Оно начало распространяться с III–IV вв., затем в IX–X вв. Основой манихейства является дуализм доброго и злого начал. Согласно ему, борьба добра и зла не ограничивается внешним миром, а происходит в самом человеке, между его душой и телом. Следовательно, для победы души необходимо вести аскетический образ жизни. Социальный характер манихейского еретического движения определил его жизнеспособность. Движение это, наряду с тондракизмом, перекинулось в Западную Европу и оказало значительное влияние на формирование и других еретических движений – богомильства, альбигойской ереси и др.

9. См. Матф., 10. 38–39.

10. См. Матф., 5. 13.

11. Торгом – отец Гайка, предка и родоначальника армян. Древние авторы часто называют армянский народ Гайканским, а Армению – домом Торгомовым или страной Торгомоаой.

12. Гагик – речь идет об армянском царе Гагике (ум. н 1080 г.).

13. Каре – и поныне город с тем же названием (в пределах Турции).

14. Имеется в виду Григор Просветитель.

15. Кесун – город к северу от Мараша-Германикс. Был владением Гох Басила.

16. Васил Гох умер в 1112 г.

17. Гох – по-армянски «разбойник, вор».

18. Басилиос, или Барсех (Василий), – католикос города Ани (1081–1102), который стал преемником Григора Вкайасера (Мартирофила) и правил каталикосатом в 1103/4–И 13 гг. Начиная с XI в., в период окончательного политического разложения Армении, духовная власть также распадается – в различных местах появляются одновременно несколько армянских патриархов. Так, Григор II сидел в Египте, Теодор – в Хони (близ Мараша), Барсех – в Ани и Погос – в Мараше.

19. Шугр – видимо, часть Черной горы. М. Орманяп и Г. Зарбаяалян отождествляют Шугрский и Кармирванкский монастыри. Однако, как показывает М. Абегян, это два разных монастыря. Кармир-ванк находился близ Кесуна (см.: М. Абегян. История древнеармянской литературы, кн. П. Ереван, 1946, с. 76, примеч. 3; на арм. яз.).

20. В тексте дословный перевод – приправлены были солью.

21. В конце XI в. Эдессой владел армянский князь Торос. Значительная часть ее населения состояла из армян-переселенцев. Торос, радушно принявший крестоносцев, был убит ими, и Эдесса стала отдельным графством, принадлежавшим крестоносцам. Автор описывает события 1144 г., когда Эдесса была взята и разграблена Алеппским эмиром Занги, владевшим почти всей Месопотамией и Сирией. Эти события легли в основу поэмы Нерсеса Шнорали «Плач на взятие Эдессы», написанной в 1145–1146 гг.

22. Тлук – находился недалеко от Иерополя (хеттского Каркемыша); см. Г. Мишелян. История армянского Киликийского царства. Ереван, 1952, с. 62.

23. Местоположение Цовка одно время ошибочно отмечали в Таврских горах, в области Цопк, у озера южнее Харберда, подробное местоположение Цовка исследовано и определено Кюлесеряном. Алишан уточняет, говоря, что замок Цовк, видимо, находился между Марашем и Айнтапом (Г. Алишан. Нересе Благодатный и его окружение, с. 96).

24. В конце XI и начале XII вв., в годы царствования Давида Строителя (1089–1125), образовалось единое Грузинское государство, ставшее значительной силой на Ближнем Востоке. Объединенные грузино-армянские войска очистили от сельджуков большую часть армянских земель, на которых образовалось армянское княжество Захаридов.

25. В тексте дословно – «вытекающий из Эдема».

26. Теодорос, или Торос II, – сын Левона II Рубенида. В 1145 г. бежал из византийского плена. Поднял в Киликии восстание против византийцев и восстановил армянское княжество.

27. Ламброн – неприступная крепость между Аданой и Тарсом. Соперничал с Рубснидами, владетель Ламброна князь Ошин, переселившийся сюда из Гандзака, часто выступал против них в союзе с турками-сельджуками и византийцами. Так в 1165 г. в союзе с сельджуками выступил против Тороса П. Турки овладели Аданой и учинили разбой. Это послужило поводом длительной борьбы между Торосом и Ошином, для примирения которых был послан Нерссс Шнорали.

28. Тарс – столица армянского царства в Киликии при царях из династии Рубснидов.

29. Маместия, или Мсис-город (древняя Мопсуестия), – находится близ Аданы, на реке Джахан.

30. Мануил Комнин – византийский император (1143–1180).

31. В этот период армянские патриархи, стараясь найти выход из тяжелого политического кризиса, в котором находилась Киликия, искали пути сближения с Византийской империей. В связи с этим между армянскими патриархами Нерсссом Шнорали и Григором Тга (ум. в 1193), с одной стороны, и византийским императором Мануилом Комнином – с другой, который в свою очередь в лице армян искал союзников, завязалась переписка об унии армянской и греческой церквей. В 1179 г., уже после смерти Нерсеса Шнорали, был созван Ромклайский собор, на который были приглашены также духовные главы Армении. Активным деятелем собора был Нерсес Ламбронаци. Однако уния с греческой церковью не состоялась, поскольку восточные армяне не сочувствовали ей. Известны три письма Нерсеса Шнорали императору Мануилу и ответы последнего на его письма. Автор жития приводит первое письмо Нерсеса о вероисповедании армян, которое опущено нами, поскольку не вяжется со всем повествованием и принадлежит перу самого Нерсеса; кроме того, оно переведено на русский язык А. Худобашевым (см.: Исторические памятники вероучения армянской церкви. Пер. А. Худобашсна. СПб., 1847).

32. Пс., 115. 6.

33. К римлянам, 15. 19.

34. Ердик – световое и дымовое отверстие в кровле дома.

35. 1-е Тимофею, 5. 22.

36. Лизион – по-гречески «толкователь».

37. Григорий Отрок (Tхa) – армянский католикос (1173–1193), племянник Нерсеса Шнорали.